Модный дом Татьяны Парфёновой: диктат европейского закончился

19 марта свой день рождения отмечает Татьяна Парфёнова, модельер, живописец, писатель и автор интерьерных коллекций. Модный Дом Татьяны Парфёновой – культурная достопримечательность Санкт-Петербурга. Творчество Татьяны Валентиновны не имеет границ – ни стилистических, ни жанровых, ни видовых. Её коллекции костюмов опережают время, и множество созданного ею на подиуме было впервые в мире моды. Наш обозреватель в Санкт-Петербурге Влада Липская специально для «Мода 24/7» побеседовала с Татьяной накануне её дня рождения.

– Татьяна Валентиновна, около года назад практически одновременно ушли из жизни Валентин Юдашкин и Вячеслав Зайцев. Считаете ли Вы, что с их уходом закончилась целая эпоха российской моды?

– С Вячеславом Зайцевым у нас были очень тёплые отношения, он человек с яркой линией жизни и творчества. Мы уважали друг друга, он всегда приходил за кулисы после моих показов в Москве и говорил приятные слова. Но у него был свой стиль, каждый серьезный модный дом самоценен. Я рада, что наши пути пересеклись с ним во времени. С Валентином Юдашкиным я не была лично знакома и за творчеством его не следила. Не считаю, что этих дизайнеров стоит объединять только потому, что их уход из этой жизни совпал. У каждого из них были свои достижения и свои поклонники. Мода не линейна, одна эпоха не сменяет другую. Каждый дизайнер – это отдельная вселенная.

– Что предшествовало организации Вами модного дома «Татьяна Парфёнова» на Невском проспекте в 1995 году?

– По первому образованию я живописец и по случайному стечению обстоятельств начала временно работать в ателье, затем в экспериментальном цехе в Ленинградском доме моды, в Театре моды, и только позже я организовала собственную студию, которую впервые в России назвала Модным домом. И место ему нашлось достойное. Скоро 30-летний юбилей, сотни коллекций созданы, показаны в разных странах по всему миру. Все коллекции имеют свои смыслы и стилистику.

– Расскажите про Ваш самый новый цикл коллекций. «Истерия искусства. Часть 1» посвящена творчеству Амадео Модильяни и Каземиру Малевичу, и совсем недавняя «Истерия искусства. Часть 2» посвящена творчеству Василия Кандинского. Почему именно эти художники выбраны для диалога моды с современным миром?

– Поменяв одну букву в слове «истОрия» на «истЕрия», мы порождаем самоиронию по поводу тех восторгов от великих произведений, когда забывается не только «из какого сора», но из чьей жизни. За любым штрихом на полотне, как за любым стежком на ткани – напряжение, цена которому всегда собственная судьба Автора. У Модильяни и Малевича переплетение радости и тоски одновременно. На них обоих повлиял импрессионизм. У каждого из них свой образ мира, но я искала общее настроение, выраженное по-разному. Верх части платьев в коллекции «Истерия искусства» вышит по мотивам изображений длинных шей с полотен Модильяни, плечи опущены, так что голова носительницы заменяет голову с шедевра – пронзительно и гордо одновременно. У Малевича взяла за основу его ранние работы с сюжетами: свадьба, прогулка, любовь, печаль, юмор – одномоментны и разбиты на цветовые пятна. Шерсть, бархат, собственная судьба воедино.

– Как пришли ко второй коллекции этого цикла, посвященной Кандинскому? Вам близка его независимость от предметного мира?

– На языке абстракций Кандинского можно сказать о главных качествах именно сегодня. Для меня он – мозг, борьба с чувством, стойкость. Абсолютное понимание процесса жизни вокруг и процесса собственного творчества. Нет у него расслабленности. Нет игры. Все очень серьёзно. В моей коллекции нет ни одной копии абстрактных работ художника, их фрагменты разлетелись на разные части одежд, даже выстроились цветовыми линиями. Это шифр шифра. И, это очень красиво!

– Визитной карточкой Модного дома являются знаменитые шарфы, палантины, платья, покрытые вышивками ручной работы. Изобилие цветов, часто очень крупных, позволяет ассоциировать ваше творчество с русским стилем.

– Во всем моем творчестве присутствует не русская тема, но русский стиль. Даже коллекция «Красавица» (2007), в которой были и кокошники, и сарафаны, и душегреи, и множество вышивки бисером-жемчугом, не сугубо русская, по выразительным первоисточникам. В ней были и китайские мотивы, и итальянские ренессансные, доказывая единую природу прекрасного во всем и везде. Русскость – в эклектичности, в том, что совершенно не боишься смешать что угодно с чем угодно. А ещё – это большие свободные формы, объемы, как в тех же сарафанах или распашных одеждах. Специально о национальном я не думаю, когда создаю коллекцию. Национальное – оно в самом строе мысли. Я думаю о том, что для меня в этот момент важнее всего, а не о форме воротничка. А вот воротничок создается как результат этих размышлений.

– Получается, что ваше русское – это искренность, безбоязненное соединение разнородного, эмоциональность?

– Все мои коллекции взаимосвязаны. По крайней мере, хотелось бы думать, что это так. Но в каждой коллекции – свой сюжет и своя история. Для меня тема дома, рода, преемственности – святое. Традиции вышивок, классические натюрморты букетов на полотнах старых мастеров – критерий красоты. Оберег от «красивости» – соразмеренность, сомасштабность, гармония. Не будет выглядеть приторным любое изобилие цветочных мотивов в костюме, если ты сама переполнена счастьем, желанием и главное – умением радоваться жизни. А воспоминания-мечты – самое невероятное, поэтому в моих коллекциях часто много странных персонажей. Русская женщина – вообще странная. В её облике всегда легкая небрежность. Поэтому она – самая оригинальная.

– Расскажите, как возникла идея коллекции «Сад в саду» для проекта «Ассоциации» 2023 года в Царском селе и как она модифицировалась в процессе воплощения?

– Проектом «Ассоциации» всегда задается определенная тема, на которую отвечает дизайнер. В этот раз темой стало путешествие Николая II на Восток. Наш Модный дом выбрал Китай. Поскольку традиционно наш показ проходит в прекрасном Фрейлинском саду – живописнейшем уголке Царскосельского парка, то захотелось подчеркнуть, что это особый оазис, «Сад в саду». И сделать акцент на том, что заниматься надо прежде всего самим собой. Цвета одеяний тибетских монахов стали основой лаконичных одежд, поделив их пополам на бордовый низ и оранжевый верх. Тигле (символ тибетского буддизма) по подолам – это символ самосовершенствования. Следующая группа состояла из четырех красавиц-аристократок в великолепных платьях с рукавами кимоно, украшенными вышивкой знаковыми для нашего Модного дома мотивами: ирисами, голубями, ласточками, красными рыбами. Но за спиной у каждой на кроваво-красном фоне портрет Мао Цзэдуна.

– Это символизировало Роскошь, у которой за спиной Революция?

– Николай II посетил Китай, когда будущий диктатор был еще юным… Хотелось поразмышлять о Праздности, которая не приносит пользы ни самому человеку, ни другим. Когда речь идет о государственном правителе, то это может оказаться роковым для страны.

– Будучи дизайнером костюма, вы однажды занялись созданием вещей для интерьера, и с тех пор Модный дом ежегодно выпускает коллекции в рамках линии Tatyana Parfionova home design. Что для вас значит эта часть творчества?

– Все, что предлагает Модный дом «Татьяна Парфёнова», атмосферно – одежда, предметы для обустройства дома – шторы, покрывала, вышитые подушки, стулья – несут благоприятную ауру, чтобы комфортнее жилось их обладателям. Абсолютный рай – детство в счастливой семье. Помните – земля под ногами плоская до бесконечности и всё, что ты видишь на ней, имеет абсолютное значение. Куда ползет муравей, взрослый может и не знать, а ребенок всегда знает. Ребенок существует в гармоничном пространстве: даже в мертвом жуке видит смерть как продолжение жизни. Родители просто обязаны подарить ребенку море благожелательности, в том числе и с помощью уютно обставленного дома. Так было у меня, и именно поэтому я живу с ощущением доброго окружения всегда.

– Принимаете ли Вы кого-то на стажировку, готовите ли себе смену?

– На стажировку наш Модный дом не берёт. Для обучения есть специальные кафедры. Конечно, бывает, что студенты проходят короткую практику, например, победители конкурса «Русский силуэт». Я иногда руковожу магистрантами, встречаюсь с будущими дизайнерами из разных учебных заведений, чтобы ответить лично на их вопросы. Но у каждого дизайнера должен быть свой путь и свой почерк. Учиться на классических образцах Модного дома можно по фото, видео, статьям, которых множество. В этом и есть преемственность: изучать то, что сделано, но делать то, что хочется самому.

– Давайте поговорим про модные сегодня коллаборации. С кем Вы сотрудничаете в последнее время и почему?

– Уже три года продолжается сотрудничество с ювелирной маркой Azanet (дизайнер Надежда Бойко), украшения которой прекрасно дополняют образы, потому что создаются в русле концепции наших коллекций. Совместный бренд с примой балериной Дианой Вишневой «Душа и тело» – одежда для балетных репетиций и йоги. Создали костюмы для спектакля «Мадам Бовари» (режиссер А. Жолдак) и для фильма «Медея» (режиссер А.Зельдович). Сотрудничества – это всегда новые возможности: интересно рифмовать разные виды творчества.

– Что Вы думаете о перспективах российской моды?

– Невозможно говорить о российской моде, не учитывая, что на территории России проживает множество национальностей. Можно говорить о возрождении традиций разных этносов. В разных регионах должны возникнуть школы со своей спецификой. Омск и Краснодар, Якутия и Татарстан – разные природные и культурные центры, и дизайнерские образы там будут разные. Ясно одно, что диктат европейской моды закончился. Китай, Корея, страны Востока уверенно диктуют свое стилистическое своеобразие. В России у модной индустрии хорошие перспективы, когда к её развитию подключится большой бизнес, когда возникнет реальная, а не пунктирная государственная поддержка.

– Петербургский стиль для Вас – это прежде всего про сдержанность?

– Нет. При нашей архитектуре, разнообразии стилей за 300-летнюю историю города, при цветных домах… Петербургский стиль – умение быть разным и думающим.

– Бывают у Вас мгновения, когда вдохновение Вас покидает?

– Я не бываю без вдохновения. Куда глаз ни кинь – Петербург переполнен красотой, природа тоже. Посмотришь на все пристально – и все становится твоим. Художник всегда богач. Но важно: без твоих слез, без твоей любви мир невозможен.

– Вы пишете афористичные мини-новеллы. В них размышления о творчестве, о жизни… Можно закончить интервью, опубликовав несколько из них?

– Да, пожалуйста.

Благородные жены тонкими пальчиками собирают чьи-то встречи, успехи, любовь из кружев, шелка, бархата, тафты, дюшеса, муслина и сатина, расшивая блестками, стеклярусами, бисером, покрывая гладью. Как это старомодно и фантастически свободно в прекрасном будущем.

Ветер носит по двору бумажку. Очень нужный документ. Трогательно, не знает в какой угол сунуть. Наконец, выбирает гадкую поверхность лужи. Бумажка лежит счастливая, и расплываются от счастья ее чернила.
– Пишите чернилами и доверяйте ветру.

В терпении заключен для меня основной смысл труда, которым занят дом. Снисхождение и любовь к вьющейся, запутывающейся и рвущейся нитке. Она есть нерв наш. Она – связь с судьбой.